Корреспондент "МСЗ" узнала, почему детская писательница Агния Барто жила с семьей в Серебряном бору
В среду 17 февраля исполнилось 110 лет со дня рождения Агнии Барто. О том, как выпускница хореографического училища стала великим детским поэтом и какой она была мамой, газете «Москва. Северо-Запад» рассказала её дочь Татьяна Андреевна Щегляева. Она инженер, кандидат технических наук, работала в НИИ Комплексной автоматизации, сейчас на пенсии.
Снять дачу заставил коклюш
— Когда мне было шесть месяцев, я сильно заболела — коклюш, — рассказывает Татьяна Щегляева. — Врачи от меня отказывались, маме так и говорили: «Ничего, вы молодая, еще родите». Но нашлась молодая доктор -педиатр, которая сказала: «Вытащим, если будете жить за городом». Это была Юлия Федотовна Домбровская, потом она станет профессором по легочным болезням, академиком. Родители сняли дачу в Серебряном бору. В каком именно доме, я, конечно, не помню, но осталось воспоминание: няня везет санки, на них бельевая корзина, внутри я — завернутая-закутанная.
В Серебряном бору семья прожила около полугода. Добираться до центра было сложно. Однажды срочно понадобилось какое-то лекарство.
— Мама его купила, а назад попасть нет никакой возможности, жуткий гололёд. Тогда она положила на землю спортивный чемоданчик с теннисной формой, который был у нее с собой, легла на него и поехала, отталкиваясь руками.
Окончила хореографическое училище
Будущая поэтесса родилась в семье ветеринарного врача Льва Николаевича Волова, он вел прием в кабинете у себя на дому, на Малой Дмитровке. С детства она увлекалась стихами — очень любила Маяковского, писала сама. И танцами – окончила хореографическое училище, получила приглашение в танцевальную труппу.
В 18 лет Агния вышла замуж за 20-летнего поэта и художника Павла Барто. Они написали вместе три стихотворения: «Девочка-рёвушка», «Девочка чумазая» и «Считалочка».Через некоторое время они расстались.
Вторым мужем Агнии Львовны стал выдающийся учёный-теплоэнергетик, впоследствии член-корреспондент Академии наук Андрей Владимирович Щегляев.
О своих детях стихов не писала
— Стихи мама начала сочинять в раннем детстве, — рассказывает Татьяна Щегляева. — В четыре года, во время болезни, появилось «Девочка гуляла в зеленых лугах, ничего не знала о своих ногах». В гимназии она увлеклась Ахматовой, у меня есть тетрадки, где маминой рукой переписан «Сероглазый король», а рядом — ее собственные стихи с маркизами, пажами, вздохами. Потом идут эпиграммы на подруг, на учителей.
На вопрос о том, в какую речку упал мячик, из-за которого она так громко плакала, Татьяна Андреевна привычно машет рукой:
— Это не я, цикл «Игрушки» был написан до моего рождения. Тогда были такие игрушки. Иногда резиновую куклу Зину рисуют кудрявой, в пышных юбочках. На самом деле резиновая Зина — это голыш, детей с ним купали.
— Но строчки «Вот для дочки Танечки в узелочке прянички» — это, наверное, все-таки про вас?
— Нет, мама не пользовалась своими родственниками для создания стихов. Ей вполне хватало детей Советского Союза и других стран. Она слушала, что говорят дети, ездила в школы, пионерские лагеря, детские сады, даже в ползунковую группу ходила. Она писала не про Таню или Петю, а про явление. Вот почему, думаю, ее стихи продолжают жить, в них есть мысль и есть ритм. Стихи она писала всегда и везде, это было ее состояние. Как-то мы шли по улице, я о чем-то спросила. Она сказала: «Не мешай, я работаю».
Тройка по русскому
— Училась я хорошо, — вспоминает Татьяна Андреевна. — Один раз мама вмешалась, и я тут же тройку получила по русскому, такого ни до, ни после никогда не было. Она увидела, как я делаю домашнее задание. Это было упражнение с пропущенными словами, надо было вставить эпитеты. Я сделала. Она глянула и говорит: «Слишком слащаво, перепиши». Мама есть мама, я переписала. Назавтра открываю тетрадку – три балла. Больше мама моими школьными делами не занималась.
Писать для фантиков отказалась
Сначала стихотворение рождалось в голове, потом записывалось ручкой, потом печаталось на машинке. Поставив точку, Агния Львовна выходила из комнаты и читала всем, кто был дома – нам с братом Гариком, нашей няне Домне Ивановне, электрику, если в этот момент чинили пробки, полотеру, если натирали полы. Помню, как она пришла рано утром – мы еще не вставали – и прочла «Уехали»: «Щенка кормили молоком, чтоб он здоровым рос…». Это 40-й год, одно из моих любимых стихотворений. Ей была очень важна реакция на её стихи. Если она чувствовала какую-то заминку в восприятии, старалась понять причину и обязательно переделывала. Иногда бывали десятки вариантов. Ей поступали предложения писать стихи, которые печатались бы на конфетных фантиках, но она отказывалась: писать мимоходом не могла, а времени было жалко.